Путешествие по Карелии к вепсам
Древняя вепсская земля, лежащая между тремя крупнейшими северными озерами — Ладожским, Онежским и Белым, овеяна тайнами и легендами. В дремучих лесах здесь, как и много веков назад, бродят лешие и косолапые конди, а жители деревень считают ель священной и потчуют гостей пирожками-калитками.
Как магнитные руды нервируют стрелку компаса, так эта земля в Карелии последнее время будоражила мои мысли совершенно непостижимым образом. Я то видела ее, запечатленную на случайно попавших в руки фотографиях, то слышала о ней в новостях. Когда игнорировать подобные знаки стало уже бессмысленно, решение отправиться на вездеходе в этот по-настоящему затерянный мирок, находящийся в обжитой туристами Карелии, было принято почти мгновенно и совершенно сознательно. Многие исследователи называют вепсов, которые на протяжении сотен лет бережно сохраняют свою самобытную культуру и традиции, не иначе как загадкой Европейского Севера. Говорят, разгадать ее невозможно, если не ощутить влияния, которое оказала окружающая природа на мировосприятие потомков легендарного племени весь. Кстати, внедорожники — прекрасное средство для осуществления самых смелых намерений.
Столица Карелии, Петрозаводск, встретила меня хмурым утром. Отыскать на площади перед железнодорожным вокзалом предназначенный для тяжелого бездорожья УАЗ с ярко-желтым бампером не составило труда. Спустя несколько минут автомобиль, шурша шинами по мокрому асфальту, начал движение по направлению к Яшезеру и Благовещенскому Ионо-Яшезерскому монастырю, основанному во времена Ивана Грозного. Мой сопровождающий оказался хорошим рассказчиком и умело дополнял меняющиеся за окном пейзажи занимательными историями из жизни вепсов.
Многие столетия карельская земля рождала великих подвижников. Среди них особое место занимает Иона Яшезерский — ученик преподобного Александра Свирского, духовный покровитель вепсского края. Он четыре с половиной века назад основал среди лесов и болот православный монастырь, слава которого некогда гремела по всей России. Иона прослыл большим тружеником: чтобы братии сподручнее было ловить рыбу, сам выкопал канаву от Яшезера к Сенному озеру, кроме того, верхом на лошади ездил для нужд монастыря по окрестным лесам с мешками за спиной. Также он собственноручно мастерил посуду и церковную утварь.
Прожив в обители несколько десятков лет, благословляя и исцеляя людей, Иона удалился в лес и остаток жизни провёл в небольшой пещере, всю нехитрую обстановку которой составляли каменные ложе и стол.
«А вот и Шокша, деревня, где родился Иона. Отсюда до монастыря около 20 километров», — подсказал проводник. За открытым окном автомобиля промелькнули добротные деревенские дома, сложенные из больших, потемневших от времени, бревен.
К этому времени распогодилось. Не иначе как за дело взялся Дюмой — вепсский бог, заведующий местной небесной канцелярией. В лужах отразилась синева весеннего неба, солнечные лучи побежали по стволам сосен, придавая им красноватый оттенок, а над лесом растянулась радуга — «божья лошадка», как называют ее вепсы.
Свернули в лес. Гид на минуту остановил машину, и, покопавшись в дорожной сумке, достал печенье, конфеты и аккуратно разложил на ближайшем пеньке. «Кому это угощение», — полюбопытствовала я. «Лесному дедушке, чтобы помогал в пути», — ответил он. И улыбнувшись, пояснил: «Традиция».
Несмотря на то, что христианизация веси началась едва ли не раньше, чем во многих других угро-финских народах, у вепсов отголоски языческих верований бытуют до сих пор. Они считают, что окружающий мир населяют различные мифологические существа, поэтому задабривают водяных, домашних духов, хлевников, заплетающих гривы лошадей в косы, банников. Самым популярным среди духов у вепсов был и остается Хозяин леса, способный как наградить собирателя или охотника лесными дарами, так и сбить путника, либо скот с дороги, напустить диких зверей. До сих пор многие сельские жители, следуя древнему обычаю, после похода в лес кладут на пенек горсть ягод или несколько грибов. И водяному, чтобы тот не отгонял рыбу от сетей, вепсы приносят что-нибудь в дар. К слову сказать, рыба, некогда водившаяся в местных водоемах, была не в пример крупнее сегодняшней. На это указывают внушительные размеры орудий лова, представленных в Шелтозерском этнографическом музее. Но об этом позже.
Когда до монастыря оставалось всего ничего, дорога вдруг превратилась в разбитую тяжелыми лесовозами глубокую колею. Начался настоящий джип-тур. Бездорожье многие годы спасало обитель от участи заброшенных монастырей — ее не разобрали по кирпичам для хозяйственных нужд, хотя она сильно пострадала от времени и любителей незамысловатого граффити. Местные жители перешептываются, мол, в недавние, самые тяжелые годы, когда государству было совсем не до сохранения архитектурных памятников, у монастыря появились другие заступники — бобры. Зверьки возвели свои плотины так, что последние несколько сотен метров до монастыря стали непроходимыми. И только теперь лесники проложили к монастырю гать — бревенчатый настил.
Вблизи заброшенная пустынь производит удручающее впечатление. За полуразрушенной оградой монастыря, сложенной из шокшинского малинового кварцита, гуляет ветер, насквозь продувая храм Преображения Господня и два надвратных здания, лишенных кровли. Сегодня в величественных руинах жизнь иссякла, а когда-то Яшезерской пустыни помогали даже особы царских кровей. В начале XX века из Санкт-Петербурга трижды в неделю отплывали пароходы с многочисленными паломниками на борту, чтобы на следующий день причалить к пристани, находившейся в 26 верстах от монастыря. И все же руины, поросшие бурьяном и хранящие тайны давно минувших дней, завораживают, настраивают на умиротворенный лад.
Мы переночевали на охотничьем кордоне, который расположен на противоположенном от обители берегу, в сплошь увешенном трофеями домике. Полюбовавшись на монастырь, освещенный розовыми лучами утреннего солнца и отражающийся в зеркальной глади озера, мы продолжили отдых в Карелии, отправившись в «столицу» вепсского края — Шелтозеро, где находится единственный музей, рассказывающий об истории этого народа.
Шелтозеро оказалось большим селом. Музей, который в нынешнем году празднует свое 40-летие, размещается в большом бревенчатом доме, когда-то принадлежавшем зажиточному купцу Мелькину. Словно сошедший со страниц народных сказок, он возвышается на пригорке, перекрестке трех дорог, — в таких местах на северных погостах раньше возводили церкви. Здание, построенное два века назад, является ярким образцом традиционной вепсской архитектуры. Его уникальность заключается в расположении жилой и хозяйственной частей — крытый двухэтажный двор пристроен под прямым углом к избе, которая выходит фасадом на улицу.
Основу коллекции заложил местный краевед Рюрик Лонин. Обратившись за помощью к односельчанам, он собрал множество старинных предметов, хранимых в сундуках и сараях. Экспонатов собралось столько, что их с лихвой хватило для создания целого музея.
В одной из комнат музея реконструирован интерьер традиционной вепсской избы. Тусклый свет керосиновой лампы, подвешенной к потолку, освещает самовар, иконы в красном углу, детскую люльку, прикрепленную к длинному гибкому шесту, — оцепу, ткацкий станок, и, конечно, печь, занимающую почти треть помещения. Экскурсию ведет сын основоположника музея — Олег. Он знает очень много исторических фактов и легенд, может рассказать о событиях, происходивших в жизни простых людей. В какой-то момент ловишь себя на мысли, что совсем не удивишься, если в комнату вдруг войдет вепсская хозяйка, положит ребенка в люльку, а сама сядет ткать.
Вепсы столетиями славились как искусные мастера. Одни умели строить красивые и добротн
ые дома, другие — плести лапти, корзины, короба, туески или класть печи, лепить глиняную посуду. До сих пор у вепсов сохранился характерный способ вязки рукавиц и носок с помощью лишь одной иглы. Однако особенно ценили вепсских каменотесов, артели которых приглашали на стройки не только в Москву и Санкт-Петербурга, но и в Финляндию. Что, в общем, неудивительно, поскольку край богат месторождениями декоративного природного камня. В первую очередь речь, конечно, идет о Шокшинских ломках — единственном в мире карьере, где добывали малиновый кварцит. В России из-за уникальности камня его использовали для отделки особо значимых архитектурных элементов зданий. Например, в Петербурге им украшен алтарь Исаакиевского собора, парадные залы Зимнего дворца. В 1847 году 27 монолитов шокшинского кварцита были отправлены в Париж для отделки саркофага Наполеона Бонапарта.
Перешагивая через высокий порог дома Мелькина, я думала, что попаду всего лишь в музей, а на самом деле оказалась под гостеприимным кровом. Гостей здесь угощают чаем с калитками — пирожками из ржаного теста с картофельным пюре и с удовольствием рассказывают о традициях и укладе вепсов. Но пора возвращаться в Петрозаводск, хотя уезжать совсем не хочется.
Пробираясь на внедорожнике сквозь дебри вепсских лесов, мимо безмолвных озер, лежащих за границами цивилизации, мне удалось увидеть самое главное: вепсы по-прежнему живут в согласии с природой и ценят опыт своих предков, даруя тем самым возможность другим открывать для себя еще неизведанный мир.
Смотрите также:
И вот, наконец, после восьми с половиной часов мы в Елизове, аэропорту, похожем на десятки других по стране, с традиционным памятником самолету на высоком постаменте, c той лишь разницей, что здесь это Ли-2
