Из истории псовой охоты на Руси (ХІІ-ХХ вв). Часть II
В XVIII веке, после смерти Петра I , равнодушного ко всякой охоте и не дававшего своим соратникам времени для нее, увлечение псовой охотой захватывает не только императорский дом, но и широкие слои дворянства, особенно высшего. Этому способствовал и выход Российской империи за пределы лесной зоны в степь и лесостепь - снятие татарской угрозы Тульской , Орловской , Пензенской землям , объединение с Малороссией , присоединение среднего и нижнего Поволжья и Дона .
Воссоздавать царскую, теперь уже императорскую псовую охоту начал Петр ІІ , который, как и Елизавета , отличался необычайной любовью к ней. В 1729 году Петр ІІ предпринял охотничий поход в Тулу , продолжавшийся больше месяца, в течение которого было затравлено 4000 зайцев и 50 лисиц. В реестре императорской псарни Петра II в это время по данным, приводимым Кутеповым , состояло 200 гончих и 420 борзых, при которых было 70 человек обслуги. Однако уже в 1730 году состав псарни уменьшился до 50 борзых, 50 французских и 148 русских гончих, 2 бладхаундов и 9 такс. Держала псовую охоту и императрица Елизавета Петровна , у которой в 1741 году было 20 борзых, 46 гончих ( 23 французских и английских, 7 приводных - очевидно, приобретенных, и 16 домашних русских) и 6 ищеек (?), может быть, легавых.
В XVIII веке занятие псовой охотой становится модным среди знати - Елизаветинских , и особенно Екатерининских вельмож - князя Г.Ф.Барятинского , графов Артемия Волынского , Алексея Григорьевича Орлова и других. Увлечение псовой охотой, широко распространившейся в XVIII веке, особенно после появления "Указа о вольностях дворянских" , освобождающего помещиков от обязательной "царской службы" , привело к появлению колоссальных по масштабам псарен, содержащихся как знатью, так и подражавшим ей дворянством. Примером крупной псарни может служить охота Н. М. Наумова , соседа графа А.Г.Орлова по симбирскому имению, имевшего в напуску, то есть в работе, 200-300 борзых и 30-40 смычков гончих (60-80 собак). В особо крупных же охотах количество собак достигало тысячи. Каждый из таких владельцев вел "породу"' своих собак крайне замкнуто и "по собственному разумению". Вообще о породе русской псовой борзой в современном понятии слова "порода" для описываемого времени говорить можно лишь весьма относительно. Л.П.Сабанеев пишет: "В те времена почти каждый самостоятельный помещик, подмосковных губерний в особенности, вменял себе в обязанность держать борзых и гончих, иногда в значительном количестве - сотнями".
Многие из владельцев таких крупных заводов из ложного самолюбия отнюдь не дозволяли мешать своих собак с чужими и вели "породу" в "безусловной чистоте", придерживаясь либо какого-то понравившегося им типа, отличавшегося мелкими отличиями склада, роста или зачастую окраса, либо просто исходя из полевого досуга какой-то из собак. Вследствие такого замкнутого ведения "породы" образовывались многочисленные разновидности - отродья, иногда имевшие устойчиво передававшиеся признаки и называвшиеся по фамилии владельца. Таковыми в первой половине XIX века были борзые "трегубовские", "плещеевские", "сущевские", а позднее "жихаревские", "назимовские", "протасьевские", "мачевариановские", "ермоловские" и другие. Далеко не все пытавшиеся вести свою породу владельцы псовых охот имели сколь-нибудь разумное представление об этом деле и заменяли его амбициями.
Вспомним, например, Троекурова и его попытку получить одобрения своим собакам от Дубровского-отца, явно превосходящего его знаниями. В.И.Левшин, один из первых русских авторов книг по охоте и собаководству, на переломе XVII-XVIII веков в "Книге для охотников" писал: "Впрочем, ныне породные собаки редки, ибо охотники сделались непостоянны и одной известной породы не держатся, а блюдут (вяжут) лучших сук с кобелями резвыми, хотя неизвестной породы; от того и выходят от собак само по себе резвых порода и дети негодны".
На этом фоне резко выделяется фигура графа Алексея Григорьевича Орлова. Ведущий участник переворота 1762 года, возведшего на престол Екатерину II, победитель в Чесменской битве 1770 года, опальный вельможа с 1775 года, дипломат, гуляка, кулачный боец и крупнейший животновод, он не только вывел породы лошадей - орловскую рысистую и орловскую верховую, голубей и бойцовских петухов, но и либо создал, либо возродил породу густопсовых борзых, причем сделал это целенаправленно, с помощью студ-бука (племенной книги). Им же, впервые после Василия III, были организованы пока еще неофициальные полевые испытания борзых - садки на злобу и на резвость, приглашения на которые рассылались по всей России.
Со временем Елизаветы и Екатерины II начинается массовый ввоз в Россию собак из-за рубежа как западных - курляндских и ирландских брудастых борзых, польских хартов, грейхаундов, так и восточных - горских, крымских и, возможно, анатолийских борзых. Их скрещивали как между собой, так и с русскими борзыми.
Появление брудастых, то есть борзых имеющих жесткую шерсть, удлиненные жесткие усы, бороду и брови, и происходящих, по-видимому, от старых скандинавских собак, было связано, с одной стороны со вхождением Курляндии в сферу Российской империи, а с другой, с их известной силой и злобностью к волку, который к тому времени стал наиболее желанной добычей псовых охотников. Эти собаки, получившие некоторое распространение в России в середине XVIII века, продержались до 20-30-х годов XIX столетия под названием курляндских борзых и затем бесследно исчезли, растворившись в породе русских псовых борзых.
Интересно отметить, что большой знаток борзых, наш современник В.И.Казанский, консультируя съемку псовой охоты в фильме "Война и мир", принужден был отказаться от точного следования описанию псовой охоты графа Ростова. В самом деле, помните, как сказано у Л.Н.Толстого ("Война и мир"): "Ну, племянничек, на матерого становишься, - сказал дядюшка; - чур, не гладить (протравить). - Как придется, - отвечал Ростов. -Карай, фюить! - крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый брудастый кобель, известный тем, что он в одиночку брал матерого волка" . Кстати, тот же Николай Ростов, при уже достаточно разоренном имении "старого графа", вывел в поле около 130 собак и 20 конных охотников!
Исследователи творчества Л.Н Толстого установили уже прототипы практически всех героев "Войны и мира". Однако, насколько мне известно, никто из них не отмечал до сих пор, что прообразом Карая скорее всего был известный брудастый кобель Зверь князя Г.Ф. Барятинского, происходивший от ирландского волкодава (волфхаунда) Рид-Капа, вывезенного из Англии курляндским помещиком Блюмом, и русской псовой суки. Именно Зверь, как указывалось в статье, напечатанной в "Журнале коннозаводства и охоты" в 1842 г, был знаменит единоличным взятием матерого. Брудастые борзые исчезли в России более 150 лет назад, и, естественно, В. И.Казанскому пришлось пойти на подмену Карая псовой борзой.
Пожалуй, еще более широко использовались для скрещивании с русскими борзыми восточные - горские, или кавказские, и крымские, ведущие свое происхождение, скорее всего, от турецких (сирийских). Для таких скрещиваний, помимо доступности восточных борзых, возникшей в результате екатерининских, а затем кавказских войн, имелось еще две причины. Первая из них заключалась в том, что распространение помещичьего землевладения на степные и лесостепные области Поволжья, Оренбургщины, Украины и др. вывело псовую охоту из лесных островов с их польцами на простор и потребовало создания собак, пригодных не только к "браску" накоротке, но и достаточно дальней ск
ачке, которая была необходима в степных привольях. Второй же причиной, подкрепляющей первую и как бы дающей ей некое обоснование, являлась господствующая в биологии XVIII века теория Бюффона, согласно которой скрещивание пород могло служить средством воссоздания первообраза животного из "частиц совершенства", которые богом распределены между различными породами.
В результате таких скрещиваний, как следствие гетерозиса, во многих южных и юго-восточных псовых охотах могли появиться собаки, пригодные для работы по степному русаку, которые, по определению П.М.Мачеварианова, "соединяют в себе пылкость псовой собаки с силою крымки" . Можно, например, упомянуть знаменитого Сердечного, принадпежавшего П.А.Ивашкину, который, по словам Л.П.Сабанеева, не ловил, а бил зайцев, заскакивая вперед. "Не было примера, чтобы когда-либо он не только упустил зайца, но и не убил его в первой угонке" .
К концу XVIIІ века как псовая охота в целом, так и все относящееся к ней (собаки, лошади, участники и правила "езды") окончательно сформировались. В конце XVIII - первой половине XIX века появилось несколько книг, специально посвященных ей. Помимо уже упомянутых В.Левшина, Н.Реутта, о псовой охоте писали А.С.Хомяков, Болотов и другие. К началу XIX столетия резко сокращается число "екатерининских вельмож" с их колоссальными земельными угодьями, многочисленной дворней и огромными псарнями, которые к тому же оказались нерациональными. Сложилось понятие "комплектной псовой охоты", именно "комплектной", но никак не "комплексной", как иногда пишут даже в охотничьих изданиях, и точное расписание обслуживающего ее персонала. Один из крупнейших знатоков дела П.М.Мачеварианов писал, что комплектная псовая охота состоит из стаи гончих и нескольких свор борзых. (Гончих считают смычками по две собаки, а борзых сворами из двух-трех собак.)
Во главе охоты стоит ловчий - главный смотритель всей охоты и начальник всех охотников, кроме господ, да и тех он под горячую руку мог обозвать достаточно неделикатно. Вспомните-ка Данилу - графского ловчего у графа Ростова в "Войне и мире". Кстати, Данила, как это часто случалось, совмещал в своем лице должность не только ловчего, но и доезжачего - начальника стаи гончих. При этом если ловчий - фигура по преимуществу распорядительная, то доезжачий - это сама активность. Обязанности и жизнь ловчего-доезжачего красочно описал Е.Э.Дриянский в "Записках мелкотравчатого". Из них видно, что, в сущности, вся жизнь дельного доезжачего была посвящена собакам. С ранней весны он забирает стаю гончих с молодыми собаками и уезжает с ней "в нагонку", "изо дня в день, в утреннюю и вечернюю зори, гамит, трубит и скачет по лесу...." , подбирает стаю по голосам и "ровности ног" , добивается "свальчивости" и "мастерства" , отрабатывает "приездку" - послушание. "Сбив" стаю и едва успев вернуться домой, отправляется ловчий-доезжачий "проверять зверя", для чего он должен обладать еще и талантом "подвывки" волков. Вот, определив ориентировочно место логова, "он приложил ладони ко рту и воет "старухиным" голосом... Подхватили все враз и зашлепали по болоту прямо на голос" .
Определивши волчьи логова и подсчитав лисьи выводки, ловчий-доезжачий уже к самой охоте возвращается домой и начинает готовиться к "езде", а она уже не за горами. Сентябрь, октябрь, ноябрь - "езда", а там начинается сезон разведения собак. Даже жил доезжачий на псарном дворе, через стену от собачьего "хлева", а над кроватью имел прорубленное в хлев окошко, дабы ночью иметь возможность "поучать собак арапником". Практически от доезжачего зависел весь успех псовой охоты, особенно в "островной езде" по "красному зверю" - волку и лисице. Доезжачий - душа псовой охоты. У П.М.Мачеварианова читаем: "Его арапнический жезл, которым он управляет стаею гончих; его речитативы, трели, заливные перекаты, соловьиные присвисты, рассыпчатые охотничьи прибаутки -магнетизируют гончих до ясновидения; его волшебный возглас: "Береги поле!" пролетает электричеством по сердцам охотников и подготовляет душу к чему-то торжественному. У ловкого доезжачего откуда зверь берется; некогда зверю обозреть охотников: все, что в острову, без памяти несется вон. Тешься! Успевай только принимать!" .
В подчинении у доезжачего состояли два-три выжлятника, или псаря, помогавших ему в управлении стаей гончих.
К необходимому персоналу комплектной охоты относились борзятники - охотники с борзыми собаками. В качестве борзятников, с одной стороны, выступала часть обслуживающего персонала, а с другой - господа: владелец охоты, его родственники и гости, самостоятельно "нажидающие" зверя со сворой борзых и непосредственно участвующие в травле. В некоторых случаях барскую свору вел приближенный борзятник - стремянный. Свору составляли две - три, реже одна или до пяти борзых, с которыми постоянно охотился определенный охотник или, как говорилось на охотничьем языке, которые постоянно "рыскали за ним". Велись борзые на длинном тонком ремне, пропущенном в кольца на ошейниках так, что всех собак можно было спустить, отпустив один из концов ремня, также называвшегося "сворой".
Помимо ловчего, доезжачего, выжлятников и борзятников в состав обслуживающего персонала должны были входить псари, отвечающие за содержание собак, наварщики, конюхи и кучера, управляющие фурами для перевозки собак и имущества охоты, и другая обслуга.
Уже к концу XVIII века количество гончих и борзых, непосредственно выводимых в поле, ограничивалось сравнительно небольшой величиной. В последний, наиболее, пожалуй, совершенный период псовой охоты, а середине XIX века, крупнейший знаток псовой охоты П.М.Губин ограничивал ее 18-40 гончими и 20-36 борзыми, считая, что меньшая численность не обеспечит взятия красного зверя, а большая будет если не безрассудной, то просто, бесполезной.
Полный свой расцвет псовая охота в России пережила в первой половине XIX века. К этому времени окончательно сложились и ее правила, и сопряженные с нею ритуалы, и свои косности. Как уже упоминалось, в 1890 году П.М.Губин, подытоживая весь накопившийся опыт псовых охот, издал свое "Полное руководство по псовой охоте", куда вошли наставление по содержанию комплектной охоты, и полнейшее расписание обязанностей всего обслуживающего ее персонала, и набор кличек борзых и гончих собак, и много другого. Однако дни комплектной псовой охоты были уже сочтены. Содержание такой дорогой забавы было возможно только во времена крепостного права, да и то многие ее владельцы разорились на ее содержании. После освобождения крестьян в 1861 году псовая охота начинает сходить на нет.
Последней крупной комплектной охотой была Першинская охота Великого князя Николая Николаевича младшего, названная так по месту ее размещения в с.Першино в 30 км от Тупы, существовавшая с 1887 по 1917 год. По состоянию на 1912 год в ней были две стаи гончих по 45 собак в каждой, при 10 запасных, 125-130 русских псовых и 15 английских борзых, 20 борзых, уже сошедших с поля, около 100 щенков. Из двух стай гончих одна была комплектована русскими багряными, а вторая так называемыми першинскими соловыми - выведенными путем сложного слияния арлекинов, англо-русских, французских и русских гончих. Борзые собаки Першинской охоты вели свое происхождение из многих известных псовых охот, причем вначале велся отбор по окрасу и злобности, сменившийся затем на отбор главным образом по происхождению.
В Першинской охоте содержались 73 верховые лошади: полукровки (гунтеры) - для выжлятников, кабардинские - для борзятников и 14 упряжных лошадей. Обслуживали охоту 1 управляющий (ловчий Д.П.Вальцов), 2 конторщика, 1 кучер, 1 нарядчик, 8 конюхов, 4 работника, 1 доезжачий, 6 выжлятников, 12 старших борзятников, 2 стремянных, 14 подручных борзятников, 9 человек при щенках, 7 наварщиков, 8 объездчиков, 1 человек при больнице и 1 мальчик.
Как XVIII, так и значительная часть XIX века прошли под знаком псовой охоты в повседневной жизни, в искусстве и в литературе. Ею увлекались титулованное и нетитулованное дворянство, чиновники всех рангов, ученые, разночинцы и, конечно, крестьяне - те самые доезжачие Феопены и Данилы, выжлятники и борзятники, без которых само существование русско
й псовой охоты было бы невозможно. Псовая охота оставила нам яркий самобытный язык, пожалуй, единственный, сохранившийся только у охотников и лошадников, живой язык наших предков, незабываемые уникальные персонажи - литературные и исторические, непревзойденные страницы А.С.Пушкина, Л.Н.Толстого, И С.Тургенева.
Смотрите также:
Человек в полной мере развернул свои охотничьи дарования, сделав постоянную добычу диких зверей и птиц одним из основных занятий, поддерживавших его существование и способствовавших дальнейшей эволюции
